Одну из первых классификаций политических лидеров предложил М. Вебер. В ее основу он положил тип легитимности власти лидера[3].
Традиционный лидер основывает свою власть на вере в святость традиций и передает ее по наследству. Такой была власть старейшин, вождей и монархов.
Бюрократический лидер основывает свою власть на законности формальных правил и процедур избрания руководителей трех ветвей власти при республиканской системе правления. Этот тип лидерства сложился в индустриальном обществе после буржуазных революций, открывших эпоху конституционной демократии.
Харизматический лидер внушает свою власть массам благодаря исключительным личным волевым качествам. Так осуществляется «партийный вождизм», когда партийный вождь (демагог) господствует в силу преданности и доверия политических приверженцев своей личности как таковой.
Совсем иную концепцию политического лидерства оставил в истории политической мысли Н. Макиавелли. С его точки зрения, политический лидер не должен следовать заповедям морали, т.е. он может «отступать от добра и пользоваться этим умением смотря по надобности»[4]. Для осуществления своего господства лидер вправе использовать любые средства: «по возможности не удаляться от добра, но при надобности не чураться и зла». Убийства из-за угла, интриги, заговоры, отравления и другие коварные средства он рекомендовал широко использовать в деле завоевания и удержания власти. Именно поэтому имя Н. Макиавелли стало в политике синонимом политического коварства и аморализма. Когда говорят о макиавеллизме в политике, имеют в виду именно низкие нравственные качества политических лидеров.
Н. Макиавелли делил политических лидеров на львов и лис, Львы храбры и бесстрашны, но они могут вовремя не заметить опасности. Поэтому в политике больше преуспевают лисы: изрядные обманщики и лицемеры. Они являются в глазах людей сострадательными, верными слову, милостивыми, искренними, благочестивыми, но внутренне сохраняют способность проявлять прямо противоположные качества, если это необходимо.
Н. Макиавелли писал: «Итак, из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса — волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков. Тот, кто всегда подобен льву, может не заметить капкана. Из чего следует, что разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание. Такой совет был бы недостойным, если бы люди честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же. А благовидный предлог нарушить обещание всегда найдется. Примеров тому множество: сколько мирных договоров, сколько соглашений не вступило в силу или пошло прахом из-за того, что государи нарушали свое слово, и всегда в выигрыше оказывался тот, кто имел лисью натуру. Однако натуру эту надо еще уметь прикрыть, надо быть изрядным обманщиком и лицемером, люди же так простодушны и так поглощены ближайшими нуждами, что обманывающий всегда найдет того, кто даст себя одурачить»[5]
.Надо являться в глазах людей сострадательным, верным слову, милостивым, искренним, благочестивым — и быть таковым, в самом деле, но внутренне надо сохранять готовность проявить и противоположные качества, если это окажется необходимо[6].
В конце XIX в. немецкий философ Ф. Ницше, во многом следуя традициям макиавеллизма, создал концепцию сверхчеловека — «великого человека толпы», способного управлять людьми, используя самые низменные человеческие страсти и пороки. Неудивительно, что во время Второй мировой войны фашистские лидеры стремились опереться на философию Ф. Ницше для оправдания бесчеловечной политики «третьего рейха»[7].
Ницше был убежден в том, что в каждом человеке, прежде всего, гнездится колоссальный эгоизм, который с величайшей легкостью перескакивает границы права, о чем в мелочах свидетельствует обыденная жизнь, а в крупном масштабе — каждая страница истории. По его мнению, в основе общепризнанной необходимости столь тщательно оберегаемого европейского равновесия лежит осознание того факта, что человек есть хищное животное, наверняка бросающееся на слабейшего, который ему подвернется. Но к безграничному эгоизму человеческой натуры еще присоединяется в той или иной степени существующий в каждом человеке запас ненависти, гнева, зависти, желчи и злости, накопляясь, как яд в отверстии змеиного зуба, и ожидая только случая вырваться на простор, чтобы потом свирепствовать и неистовствовать, подобно сорвавшемуся с цепи демону.
Другое по теме:
Какие информационные технологии способствовали развитию американо-иракского конфликта
Изменение военно-политической обстановки в мире внесло существенные коррективы во взгляды военно-политического руководства США на характер и виды войн, способы их ведения. При этом большое внимание уделяется вопросам повышения готовности ...
Петр Александрович Румянцев – выдающийся полководец русской армии эпохи XVIII века.
Представитель старинного дворянского рода, Петр Александрович Румянцев родился 4 января 1725г. Его отец был приближен к первому императору, выполняя его поручения. Он – участник главных сражений Северной войны, войн 30-40-х г., умер в 174 ...
Исторические и социально-политические предпосылки образования Республики Алтай.
Образование Горно-Алтайской автономной области.
Истоки конституционно-правового образования Горно-Алтайской автономной области связаны с периодом Октябрьской революции 1917 года.
Накануне Февральской революции административная структура России была сложной: 74 губернии, 20 областей, 2 ...